На смерть соседа

Завтра похоронят отца шестерых детей. Почти год мужчина бомжевал. Жена жила с детьми, он где-то пропадал. На что жила жена, и почему бродяжничал муж – не знаю. Спокойный был мужичок, скромный и вроде бы - совестливый.
Где-то после третьего ребенка начал злоупотреблять. С каждым последующим злоупотреблял сильнее. С рождением шестого – этот мир покинул.
Не дожил кормилец до российских 58. Даже до этих не дожил.
Мрут мужики – упорно не хотят жить.
Голосуют жизнями…
Уходят законопослушные, порядочные и терпеливые.
Спиваются, живя с дурами.
Сходят с ума от несправедливости и уходят.
Кто-то запустил программу самоуничтожения настоящих мужчин.
Впрочем, фильтр этот работает давно. Сначала - Первая мировая, потом – Гражданская, Великая Отечественная войны, Афганистан, отстрел 90-х, Чечня - раз за разом «вычищали», «выскребали» мужскую составляющую, вынуждая женщин мужать.
Почему же нам только достался этот печальный удел?

Эзопов язык возрождается?

На днях, заглянув на сайт «Интернет против телеэкрана», наткнулась на интересную статью Д. Крылова. Мысли настолько созвучны моим, что не могу удержаться от желания привести публикацию целиком. Правда, простые русские слова «преступник» и «порядочный человек» автор заменил условными терминами. Почему? Что произошло с нашим сознанием? Почему мы не можем называть вещи своими именами? Словно стесняемся правды…

Короткие и длинные стратегии этносов


На прошедших выходных я сходил на публичные дебаты. Среди прочего, на них обсуждалась тема миграции и связанные с ней проблемы. Высказанные на дебатах мнения вряд ли стоит здесь пересказывать. Их спектр хорошо знаком всем, кто следит за проблемой. Вообще, боевые пляски вокруг этих тем - дело увлекательное. Точки зрения на них довольно различные, и свести их к какой-то общей позиции оказывается на практике затруднительно. За этим занятием сел не один голос, и сточилась не одна клавиатура. Написано и сказано много, почти всегда остро, часто точно и нередко глубоко. Однако написано из самих этих тем. Вот что я имею в виду под "из". Чтобы описать предмет, можно его (а) разобрать на составляющие, (б) сравнить с другими подобными предметами, (в) описать, частью чего он является. Публицистика на эти темы в основном строилась по типу (а), сейчас все чаще она идет по пути (б). Один из приемов примирить противоречия (в т.ч. между этносами и их интересами) это попытаться найти более широкую, включающую в себя всех, общность. Такой общностью для всех нас является история человека как вида. В ней и можно поискать объяснения тем событиями, которые разворачиваются на поверхности взаимодействия этносов и в ней же можно почерпнуть новый для политики понятийный аппарат, который мог бы послужить пониманию происходящих процессов.

Проблема мигрантов в России это не только и не столько проблема ксенофобии и расовой нетерпимости, как ее обычно пытаются представить. Причем ксенофобия не дает полного понимания проблемы, как ее ни прикладывай: ни, гипотетически, с русской стороны, ни с точки зрения русофобии. Этнический конфликт это вовсе не конфликт непонимания или боязни другого этноса, как его часто представляют, и проблема не в отсутствии толерантности. Напротив, непонимание возникает на почве этого конфликта, как убедительно доказано в экспериментальной социологии групп. Сам конфликт имеет свои корни в психологии групп, особенно этнических. Это то, что оставила нам в генетическое наследство история человека как вида. Особенности этого неизбежного, увы, конфликта, определяются в значительной степени стратегиями этносов. Вот о них-то я и собираюсь поговорить. Как принято оговариваться в таких случаях, все совпадения с реальными этносами случайны, а все, что следует ниже чистая теория (основанная, однако, на многих опубликованных исследованиях).

Экономический вред от финансовой пирамиды очевиден: множество людей лишается своих сбережений и выключается таким образом из полноценной жизни. Помимо отъема денег, однако, пирамиды уничтожают другой, еще более существенный ресурс: доверие. В обществе, в котором царит вакуум доверия, не может функционировать не только экономика (вложил деньги - украли, работал - не заплатили), но и семья, школа и другие институты. Фактически такое общество останавливается из-за невозможности гарантировать простейшие взаимодействия. Известно, кроме того, что такое общество неизбежно криминализируется, т.к. вакуум доверия - это готовый рынок для его гарантов насильственными методами. Если люди не доверяют друг другу, их можно заставить исполнять общение под страхом смерти. См. фильм "Жмурки".

Нехватка доверия это как раз и есть важнейший симптом столкновения двух совершенно различных этнических стратегий: короткой и длинной.

Длинная - нацелена на воспроизводство и постепенную экспансию этноса за счет природных ресурсов. По своей сути это стратегия освоения новых территорий. Она очень характерна для русских. Что не значит полное отсутствие или невозможность других стратегий у русских или использование этой стратегии только русскими. Чтобы такое освоение стало возможными, общество должно быть организовано совершенно определенным образом. Экспансия на территории неустойчивого земледелия обеспечивается интенсивной работой (отнюдь не все этносы так трудолюбивы как, скажем, русские или немцы) и механизмами перераспределением ресурсов внутри этноса. Механизмы эти могут быть разными и необязательно теми, что насильственно вводили в России коммунисты, но сама эта тема - перераспределение ресурсов- постоянно обсуждается в России, в отличие, скажем от Индии, где разница в благосостоянии людей исторически была огромна, но не вызывала, тем не менее, такой острой социальной аллергии, как в России.
Несколько упрощая, можно сказать, что еда растет в Индии на улице и выжить можно хоть голым, а в России за еду нужно запасать на год и без одежды и жилища первой же зимой гарантирована смерть. Подобные факторы и другие, с ними связанные, в значительной степени определяют ту траекторию, по которой будет развиваться этнос. Интересно, правда, и то, что со временем эта траектория сама становится важнейшим фактором в этногенезе и влияет на окружающую среду, как та в свое время, влияла на этнос.

Длинная стратегия может быть и иной, не такой как у русских, но всегда ее родовой чертой будет оставаться ресурсная база: это всегда природные ресурсы. Общество строится над этими природными ресурсами, и его успех всецело зависит от умения их использовать. Это определяет тот спектр тактик, который характерен для длинной стратегии.

Назовем граничные условия длинной стратегии. Наши "совесть", "правда", "справедливость" суть именно такие граничные условия. Они изначально представляют собой запрет на антисоциальное использование ресурсов. Если N украл миллион и убежал, то его, может, и не поймают, и жить он будет хорошо, но он никогда не будет жить счастливо, потому что в его подсознании зашиты те самые запреты на антисоциальное использование ресурсов. А есть этносы, где таких запретов нет и более того, есть и такие, в которых подобное использование чужих ресурсов поощряется. Это в другой этнической системе координат "благое дело".

Вообще говоря, этнические стратегии создаются и совершенствуются тем или иным этносом, но четкой границы в распространении этих стратегий нет. Они не укладываются целиком в рамки этноса.
Есть, например, довольно много русских, перенявших короткие этнические стратегии. Они с успехом применяют их в России. Их называют в обиходе "воры", но весь смысл моей статьи как раз в том, чтобы уйти на некоторое время от моральных оценок и попытаться взглянуть на проблему в ее объективной проекции.
Моральные оценки это как раз та система этнических координат, в которой живем мы, а мы столкнулись с другой, и наша проблема в том, что мы эту другую систему не понимаем, мы ее, более того, даже не можем себе представить, настолько радикально она отличается от нашей.

Короткие стратегии заключаются в простейшем достижении контроля над ресурсами. Простейшее здесь надо понимать физически: наименьшее количество затрат для контроля за наибольшими ресурсами. Счет идет на джоули. В рамках этих стратегий "цели всегда оправдывают средства", говоря обычным языком, хотя это не совсем точно.
Дело в том, что средства делятся у этносов с длинными стратегиями на разрешенные и недопустимые, а у этносов с короткими стратегиями такого деления нет. Там все рационально: вложил рубль, получил сто, а иначе не стоит и возиться. Именно поэтому этносы с короткими стратегиями охотно и вдохновленно «говорят неправду». Разговор, слова, обещания это немного джоулей, и подсознание человека с короткой стратегией именно так и воспринимает слова: это средство контроля над ресурсами. Вот физическое действие, работа в нашем понимании для него сложна и нежелательна, т.к. она ведет к растрате джоулей, а это риск, которого можно избежать, используя слова.

Но не это отличает короткие стратегии от длинных в принципе. Принципиальная разница заключается в том, что короткие стратегии успешнее всего реализуемы только на одном ресурсе. Этот ресурс другие люди. Вся история рабовладения тому пример. Это и есть попытка реализации этой самой короткой стратегии в индустриальных масштабах. Попытка не слишком удачная, как доказала историческая судьба рабовладения. Во-первых, потому что рабы это ненадежный ресурс. Люди коротких стратегий не считают рабов людьми и пытаются внушить им ту же мысль: раб не человек, но одно дело хотеть, другое мочь. Каждый человек каждого этноса рано или поздно приходит к одной и той же мысли. "Пусть у меня черная кожа, и я говорю на другом языке, - думает он,- но почему у белого есть право убивать моих соплеменников, отнимать все, что я произвожу, насиловать наших женщин?" В самом деле, почему? Объяснить это убедительно нельзя ни одному народу, в том числе и русским, которые во многом оказались у себя в стране на положении классических рабов: с ними проделывают совершенно безнаказанно все то, что всегда проделывали с рабами.

Вторая причина исторической неудачи "классического" рабства заключается в том, что экономически рабовладельческое общество проигрывает тому, в котором реализуются длинные стратегии. Хотя бы потому, что "раб плохой работник", но на самом деле не только и не столько поэтому, а потому, что рабовладельческое общество застывает в развитии. Там где нет личной свободы для большинства людей, не может быть продвижения вперед, и пока рабовладельцы, пощелкивая кнутами, ездят верхом на своих рабах, свободные люди подгоняют к их берегам авианосцы и начинают диктовать им свои условия. И в ответ кнутом тут уже не пощелкаешь.

Но это все о классическом рабстве, т.е. таком, в котором рабы осознают себя рабами. Если уж искать отличие от того кошмарного положения, в котором оказались русские в последние два века, то это именно в самосознании, т.е. том, кем человек сам себя считает. Русские фактически находясь в колонизированном состоянии в большинстве этого не осознают. Это называется эвфемизмами "раскулачивание", "великая стройка", "экономические реформы", "жертвенность", "кризис" и другими идеологическими конструкциями, обслуживающими ограбление, физическое уничтожение и лишение всяких прав.

Вернемся, однако, к длинным и коротким стратегиям. Достаточно сложить два и два, чтобы понять, что при контакте двух этносов, у одного из которых длинная, а у другого короткая стратегия, конфликт неизбежен. Более того, он неизбежен, если в обществе с длинными стратегиями начинают применяться короткие (в современности для этого нет необходимости даже в контакте двух этносов, достаточно проекция политической воли). Весь вопрос в том, как этот конфликт будет развиваться.

Сделаю тут небольшое отступление. Конфликт этот иногда носит трагикомические формы. Возьмем простой пример. Поймали вора. Его на месте избили, отняли украденное и бросили. Назавтра он опять украл. Его опять избили. И так до бесконечности. Носители длинной стратегии удивляются: "когда же в нем проснется совесть?". Это и есть комический (с точки зрения человека короткой стратегии) элемент. Потому что слово "совесть" для него представляет собой ругательство.
Он живет в питательном супе, в который достаточно протянуть руку, чтобы взять свое. Вор считает то, что он крадет своим. Как он это обосновывает? Чаще всего тем, что люди длинной стратегии недостойны иметь ничего. А еще точнее тем, что "они вообще не люди", как, например, делали это немецкие идеологи фашизма в отношении русских. Таким образом, на вора не действует страх наказания, потому что он уверен в своей правоте. Сила его воли перевешивает страх. С его точки зрения люди длинных стратегий смешны и гротескны. Он презирает их в том числе потому, что они не берут того, что плохо лежит. Т.е. не получают сто джоулей на один вложенный, что с его точки зрения является идеалом.

Еще кое-что о конфликте длинных и коротких стратегий в общем виде. Тут все решают не исходные стратегии сами по себе, а умение маневрировать. Понятно, что длинные стратегии ломаются, когда достигают пограничных условий. Если в обществе появляются короткие стратегии и их носители действуют безнаказанно, очень скоро общество терпит катастрофу.

Возникает тот самый кризис доверия, который мы наблюдали в 90-ые в острой фазе. Постепенно этнос с длинной стратегией начинает понимать, что его привычные модели поведения не работают, что они заводят раз за разом в ловушку. Какая-то часть этноса просто вымирает.
Я глубоко убежден, что та гигантская смертность, которая наблюдается в России последние 20 лет имеет свои корни именно в биологической реакции на разрушенную стратегию выживания. Люди, если говорить бытовым языком, просто не знали как дальше жить. И умерли.

Другая часть этноса приспособилась. Она переняла короткие стратегии и начала их применять. Они дали огромное преимущество: жизнь была форматирована под них.

Вот тут-то и началось самое интересное. Я уже сказал, что короткие стратегии отличаются от длинных принципиально тем, что ресурсом коротких являются люди. Т.е. общество, живущее исключительно на коротких стратегиях термодинамически невозможно. Если на каждый вложенный джоуль не приходит сто, носитель коротких стратегий умирает, поскольку для него длинные стратегии недоступны (в той же мере, как короткие для "длинного этноса"). Напомню, что короткие и длинные стратеги это не оценочные категории. Люди устроены так и не иначе, в этнобиологии нет места морализаторству.

Из сказанного следует, что общество, в котором получили широкое хождение короткие стратегии и в котором число их носителей растет, неизбежно подойдет к критической точке. Как только число носителей длинных стратегий станет недостаточным для поддержания носителей коротких стратегий, что-то должно произойти.

Есть основания полагать, что наше общество подошло именно к этой развилке.

Д.Крылов
http://www.apn.ru/column/article21467.htm

Квартирный вопрос

Похоже, кризис оказал благотворное влияние на законодателей.


Утро.РУ :
На квартирный вопрос найден ответ
20 марта, 01:58 Мария ТРИФОНОВА
Идея создания фонда некоммерческого жилья, давно продвигаемая депутатами фракции "Справедливая Россия", начала приобретать реальные очертания – в Госдуму внесен соответствующий законопроект, ожидается, что он будет рассмотрен уже в ходе нынешней весенней сессии. Правда, перспективы воплощения в жизнь данного начинания по-прежнему теряются в тумане. А между тем, оно могло бы существенно облегчить жизнь значительной части россиян.
О фонде некоммерческого жилья заговорили еще в 2005 г., когда шла работа над нынешним Жилищным кодексом РФ, но тогда эта инициатива не нашла понимания, хотя после вступления ЖК в силу резко сократился круг лиц, имеющих право встать на учет с целью улучшения жилищных условий. Помимо собственно неблагоприятных условий проживания теперь учитываются также доход и материальное положение претендентов: на социальное жилье могут претендовать только малоимущие граждане. В то же время за бортом остались те, кто не может быть отнесен к данной категории, но не имеет возможности воспользоваться ипотекой и, тем более, позволить себе покупку квартиры на рынке. В подобную ситуацию попали, по оценкам депутата Госдумы от фракции "Справедливая Россия" Галины Хованской, 60-70% граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий. В основном это работники бюджетной сферы.
Новый законопроект позволяет им арендовать квартиру у государства или муниципалитетов по цене в 2-3 раза ниже рыночной, а в Москве коэффициент снижения может быть увеличен до пяти раз. Различие фонда некоммерческого жилья с социальным состоит в том, что он не дотируется из бюджета и не требует выделения средств на содержание и ремонт. Вместе с тем, этот фонд не является источником доходов в отличие от коммерческой недвижимости. Плата за подобное жилье лишь компенсирует расходы на его содержание.
Еще одной особенностью нововведения является то, что жилье из некоммерческого фонда нельзя приватизировать, и договор найма заключается на фиксированный срок, как правило, до 5 лет. Однако это не означает, что нанимателю придется вечно жить на чемоданах. У него есть преимущественное право на продление аренды. По мнению авторов законопроекта, этот способ найма удобен для тех, кто не хочет обременять себя собственностью. Кроме того, он сможет повысить мобильность российского населения, даст возможность перемещать трудовые ресурсы по стране, что особенно актуально в условиях кризиса. ...

№ 8

Многодетная или благополучная?

«Поддерживая иждивенчески настроенные семьи, государство забыло о нормальной семье». Так называлась статья в одном из номеров «Женщины». Полностью согласна с этим тезисом. Помню, как мои соседки лет пять назад обсуждали свою товарку за то, что она рожала в пятый раз. «И чем только эта дура думает: нищету плодит от своего алкаша!» Позднее эти же соседки понесли Ивановой оставшиеся от своих повзрослевших детей еще вполне приличные одежки, они же подкармливали младших девочек, и они же ломали голову над тем, как устроить детей соседки в ближайший к дому садик. Сама многодетная – не алкоголичка, особых отклонений в ее психике замечено не было, религиозных пристрастий – тоже.


Что же заставляет эту уже прошедшую сорокалетний рубеж женщину вновь и вновь рожать от пьющего мужа? Семья занимает две комнатушки-клетушки ведомственного общежития: в одной комнате родители пыхтят, реализуя свой основной инстинкт, в другой – «штабелями складывают продукты своего «детотворчества». Перспективы – никакой. От администрации училища, к которому принадлежит общежитие и в котором трудится многодетная мамаша, квартиры ждать не приходится. Спасибо – набрали по мелочи (уборщица, сторож, посудомойка) две ставки для матери пятерых детей. Отец семейства с утра до вечера гнет спину на «шабашках». Крохотный, заставленный легковушками дворик общаги – вот где выросли старшие дети Ивановой, и где она выгуливает младших девочек. Никакой перспективы, бедность, хроническое недоедание – таков ежедневный быт этой семьи. Зачем?
- Наверное, знает – зачем, - думало большинство жильцов общаги и спешило по своим делам. Тем более что женщина взвалила все проблемы на свои плечи и, вроде особо ни к кому со своими просьбами не пристает, дети милостыню не просят, одеты хоть и в обноски, но не мерзнут. Какое кому до Ивановых дело?
И я ничего, кроме сочувствия к детям, не испытывала до тех пор, пока носом к носу не столкнулась с одним из отпрысков многодетной мамаши. Подросший и вернувшийся то ли из армии, то ли из мест не столь отдаленных сын Ивановой, набросился на меня с кулаками вместе с дружками и сестрой за то, что я попросила их не сорить в подъезде. Таким образом, со скоростью проступавших на теле синяков проблемы многодетных семей перешли для меня в разряд личных.
Да, сегодня страна испытывает серьезный демографический кризис, и, говорят, что скоро в стране число работающих сравняется с числом пенсионеров.
Многодетные семьи, за редким исключением вроде семьи Ивановых, потихоньку сходят на нет. После 1991 года рождение детей стало личным делом каждого. Каждый дееспособный гражданин понимал, что теперь «лафа» кончилась и дети – это груз, который по силам не каждому. Рожают меньше и позднее (а то и вовсе перестали) те, кто мог бы улучшить качество населения страны: умные, образованные, деловые, энергичные женщины. В отличие от гражданки Ивановой, они хотят обеспечить детям хорошее будущее. Пока в этом нет уверенности – не рожают. Гражданка же Иванова чихала на все и рожала, рожала, рожала. И все было «вроде как ничего», пока не стало ясно, кого она вырастила.
Озлобленность, агрессия, яростная ненависть к относительно более благополучным семьям – вот что годами копилось в душах младших Ивановых. Родную мать за то, что она их родила и обрекла на бедность и лишения, за то, что им пришлось донашивать обноски с чужого плеча, они избить не могут – мать же все-таки. Вроде и старается, вроде и не алкоголичка и детей своих любит. А результат – извините, хреновый. Ну и зачем, спрашивается, рожала? Чтобы передачи уголовникам таскать?

Завтра они доберутся и до вас

Сегодня, на мой взгляд, даже внешне благополучная многодетная семья – это «мина замедленного действия». Самолюбивые и внутренне сжавшиеся «благополучные» семьи этой категории, за очень редким исключением, живут с затаенной обидой на отвернувшееся от них государство. Я специально не говорю о категории семей-паразитов, где родители-алкоголики живут за счет детей. Речь идет о тех семьях, в которых худо-бедно сводят концы с концами и которые могут поставить на рынок труда честолюбивых, неизбалованных «новобранцев». У детей из подобных семей должна быть надежда, уверенность в том, что пусть со временем, но им выделят жилье, что, окончив школу, они смогут получить хорошую специальность.
Должна быть ПЕР-СПЕК-ТИВА! Сегодня дети Ивановой мучаются от безделья: а будь у нее собственное небольшое дельце, свой маленький бизнес по пошиву, скажем, чехлов для автомобилей, то ее многочисленным отпрыскам некогда было бы ошиваться по подъездам, жечь оконные рамы, хлебать пиво и расписывать стены «нехорошими словами». В сельской местности недостаток внимания со стороны родителей в многодетных семьях с лихвой компенсируется нелегким трудом и менталитетом сельчан. А в городе жертвами предоставленных самим себе детей становятся оказавшиеся на их пути взрослые. К сожалению, я не знаю ни одной многодетной (от пяти детей и больше) городской семьи, в которой не было бы криминальных «уродов».
Казалось бы, странный «пассаж» для человека, который только что рассуждал о демографическом кризисе в стране. Ничего странного – людей нет, но это не значит, что надо плодить бракованный «человеческий материал».
Сейчас много пишут о необходимости социальной поддержки семей с детьми. Все верно. Надо поддерживать все семьи, где есть несовершеннолетние дети и где доход родителей не обеспечивает нормальную жизнь. Однако если уж вводить программы, стимулирующие рождаемость, то пусть это будут «умные программы».
Общеизвестно, что для восполнения людских ресурсов, на две полные семьи должно приходиться пятеро детей. По одному на каждого родителя и плюс «для страховки». Статистика жестока – этот пятый умрет до тридцати лет.
Таким образом, получается, что (речь идет о городских семьях) двое детей – насущная необходимость, третий – желателен, но не обязателен, а четвертый и остальные – не нужны. При этом бездетные семьи – «враги народа». Судя по нашей демографической перспективе, выражение «враги народа» не литературная вольность автора, а действительное положение вещей.
Есть такая поговорка: «Человек, у которого есть дети, живет как собака, но умирает, как человек. А бездетный – живет как человек, но умирает, как собака». Вывод: необходимо как можно сильнее осложнить жизнь обеспеченным бездетным, здоровым молодым людям старше двадцати пяти лет, чтобы эти эгоисты и на «общество поработали». Сейчас с ними трудно беседовать о старости.
В их понимании большая часть стариков – это неудачники, которые не сумели обеспечить себе достойную старость. Уж они-то позаботятся о своем будущем, округлят счет в швейцарском банке и проведут последние деньки где-нибудь на Канарах. Трудно объяснить иному оболтусу, что на Канарах места хватит не всем, что здоровый румянец со щек может стереть гепатит или неудачно заживший перелом после ДТП…
Деньги – это всего лишь условный эквивалент человеческого труда. Без трудовых ресурсов, без людей, которые поставляют на стол хлеб и масло, без людей, которые водят суда и эти самые суда строят, которые пашут и сеют, добывают и перерабатывают нефть, без тех, кто своим трудом обеспечивает нас всем необходимым, деньги – всего лишь бумажки и кусочки металла.
Если в стране есть рабочие места, но нет людей, то эти места заполнят те, кто говорит на ином языке, живет по иным законам. Об уровне их культуры, об их законопослушании можно судить по тем мигрантам, которых периодически приходится высылать за счет российских налогоплательщиков. Не знаю, как читателям, а мне милее наши лица, наши нравы и традиции.
Сегодня китайцы учат русский язык и берут себе русские имена, а завтра мы в их забегаловках будем уплетать «жареных тараканов». Я ничего не имею против китайцев и индусов, но почему человечество должно прирастать ими? Только ими?
С появлением семимиллиардного младенца на планете станет еще меньше пресной воды и чистого воздуха. Нас много, слишком много на планете, но катастрофически мало в России. Почему Россия вымирает, а индусы обгоняют китайцев по количеству прироста населения?

Почему одни рожают, а другие – нет?

Ответ на этот вопрос можно прочесть в глазах любой «Ивановой»: хочу и рожаю! Эта женщина при всем своем внешнем человекоподобии ведет себя как рыба во время нереста. Рыба мечет икру чуть ли не на головы хищников, собравшихся полакомиться ее потомством. Из тысяч и тысяч икринок выживет самая везучая и продолжит глупый рыбий род. Если женщина видит, что супруг не в состоянии прокормить семью и продолжает рожать – значит, ее надо стерилизовать. Потому что она безразлична к судьбе своего потомства. В то время как большая часть социально активных и успешных людей не может позволить себе более одного ребенка, эта «рыба» мечет и мечет икру перед свиньей-государством. Спасибо, говорят ей, и посылают сыновей в горячие точки, откуда те возвращаются только с одним профессиональным навыком – убивать. Спасибо, говорят ей сутенеры, расставляя вдоль дороги ее дочерей на прихоть извращенцам.
Вот уже много лет «лучшая половина» граждан России озабочена поиском национальной идеи. Мужчины рассуждают о том, как вернуть россиянам интерес к жизни. Между тем, сегодня в стране сделано все, чтобы женщины не рожали. Атмосфера безразличия к детям, к их будущему – вот чем сверху донизу пропитано наше общество. Поэтому рожать второго, третьего – чистое безумие! Даже представители социально благополучных слоев не уверены в собственном завтрашнем дне! Между тем, всего пару десятков лет назад был зафиксирован всплеск рождаемости. Буквально накануне девяностых годов в «той» стране, в «то» время рожали! И не потерявшие ориентир «Ивановы-Валиевы», а вполне адекватные граждане. Стоит ли повторять то, что известно всем? Как говорил известный монарх: «Кормить надо лучше!»
Поднимите «социалку» бывшего Советского Союза, перечтите законодательство - там национальная идея! «Той» стране были нужны дети – здоровых, сильных отцов и матерей растила «та» страна. И что интересно, идеалом была семья «4»: отец, мать, сын и дочь.

Эльмира Абдульманова.
Газета «Женщина», №16 (334), сентябрь, 2005 г.

Комментарий 17 марта 2009 года:
Надеюсь, что мою статью никто не воспримет, как личное оскорбление. Имена и фамилии изменены.

Вступительное слово

В этом блоге я буду размещать собственные публикации и публикации, по тем или иным причинам привлекшие мое внимание. Начну со статей, в которых идет речь о политических правах женщин в России. Еще в 1996 году на страницах газеты «Женщина» (главный редактор – Чернова Тамара Дмитриевна) развернулась дискуссия на эту тему. К сожалению, сейчас я не могу опубликовать статьи своих оппонентов – нет текстов, но при первой возможности это будет сделано.

Разумеется, прошло двенадцать с лишним лет с момента опубликования этих материалов, но все же некоторые моменты актуальны до сих пор. Сейчас я иногда иронически усмехаюсь, перечитывая написанные в дискуссионном запале строчки. Если раньше источником всех проблем экономического и политического характера мне виделось неумелое правление мужчин, то сейчас я стала различать «оттенки». Повлияли на мировоззрение и черепно-мозговые травмы, полученные за прошедшие 12 лет в различных ситуациях и по различным поводам….
Высокая смертность российских мужчин многое объясняет. Понятно, что более сильные и агрессивные «самцы» заинтересованы в физической ликвидации «миролюбивых», но, по-моему, впереди нас ждут куда более серьезные угрозы…